Воспоминания о гонках в Англии (окончание)
Окончание рассказа. Смотри первую часть.
Погода благоприятствовала гонкам, день выдался теплый, солнечный. Хотя накануне по небу ходили все время подозрительные тучки, и поэтому ждали, что гонки пройдут под дождем, а это увеличило бы число катастроф, всегда сопровождающих эту гонку.
В 9 часов утра был дан старт машинам слабой категории — до 3 сил. Стартовало около 60 человек. Старт давался каждому отдельно с интервалом в 20 сек.
Наша категория (до 3 1/2 сил) должна была стартовать в 1 ч. 30 м. дня. Времени свободного оставалось много, и я с некоторыми из своих товарищей отправился версты за две, где был очень опасный поворот со спуском, посмотреть, как будут его брать состязающиеся.
Ждать пришлось недолго. Вот на шоссе показалось облачко пыли, и через несколько секунд уже ясно был виден номер гонщика — первый. Это был гонщик Басхал на машине «Дуглас». Почти не уменьшая хода машины, он влетел в наш поворот, и не успел я опомниться, как он уже скрылся за его углом. Поворот был взят мастерски, и со стороны моих товарищей послышались возгласы одобрения.
Не успела улечься пыль, поднятая только что проехавшим, как показался гонщик 2-й, так же смело выехавший в этот опасный поворот.
И все следующие участники состязания так же ловко справлялись с опасными изгибами шоссе.
Посмотрев с полчаса, мы отправились к себе в отель подготовляться к предстоящему нам через несколько часов состязанию. В приготовлениях время шло незаметно. Когда все оделись и просмотрели свои машины, нужно уже было ехать на старт.
В нашей категории до 3 1/2 сил набралось 106 машин.
Мой номер по записи был 98-й, что было для меня малоутешительно ввиду того, что пущенные вперед 97 гонщиков должны были поднять страшнейшую пыль.
Заметно, что все нервничают.
Но вот по сигналу стартера срывается с места первый из участников нашей категории, за ним через 20 сек. второй, потом третий и началось...
Все больше и больше редеют ряды ожидающих своей очереди гонщиков.
Вот и я уже на старте...
Чувствую себя очень нервно. В голове творится Бог знает что, одна мысль быстро сменяется другой. А вдруг мотор закапризничает и не пойдет, или почему-либо спустит шина, или свеча... И никогда в жизни мне не казались 20 секунд такими длинными, как эти 20 секунд на старте. Наконец, точно откуда-то издалека слышу команду стартера и все еще точно в бреду разбегаюсь с машиной, сажусь на нее, и сразу спадает это странное оцепенение.
Старт был устроен на самой вершине одной из гор, в окрестностях города, и потому с места же приходилось сразу низвергаться вниз, где еще ждал очень резкий поворот. Я благополучно миновал это место, и знакомое чувство соревнования уже всецело овладело мной.
Дорогу я помнил хорошо и шел полным ходом, стараясь догнать ехавших впереди меня гонщиков. К своему удивлению, я скоро увидал впереди себя одного из участников, почти сейчас же его догнал и ушел от него как от стоящего на месте. У него по-видимому, была не в порядке машина. Проехав еще немного, я увидал гонщика, что-то чинившего в машине. Меньше еще одним, и чувство радости к чужому несчастью против воли наполнило мою душу.
Вскоре я догнал «нормального» противника, который, услышав сзади себя треск моего мотора, увеличил сразу ход. Но моя машина была быстроходнее, и я ясно видел, что без труда его обойду. И ждал только свободного места, чтобы мимо него проскользнуть. В поворотах это проделать нечего было и думать, тем более что из-под его машины пыль шла столбом. Но минуты через две я увидел кусок более-менее прямой дороги и, дав мотору полный газ, стрелой пролетел мимо своего конкурента.
Через некоторое время я догнал и обошел еще одного из участников состязания. Потом еще и еще...
И совершенно для себя незаметно я подходил уже к старту-финишу. Оставалось каких-нибудь 2 мили (3 версты).
В первый день гонок нужно было сделать 180 верст, т. е. пройти 3 круга по 60 верст.
Вот пролетаю финиш, первый круг окончен благополучно, начался второй.
Все чаще и чаще одного за другим обгоняю своих противников, что дает мне еще более уверенности в себе, и я уже без прежней осторожности иду опасными местами.
На полдороге второго круга пришлось сменить ремень. От крутизны подъемов он сильно вытянулся и буксовал. Пришлось его бросить, заменив новым. В запас каждый из гонщиков «Rudge» взял с собой на багажник по четыре ремня. Приспособление для перемены передачи «Multi», являясь, с одной стороны, очень удобным и быстрым, с другой — при частом употреблении сильно отзывается на ремне. Для быстроты вытянувшийся ремень мы, перерезав ножом, бросали на дороге и заменяли уже заранее приготовленным новым. Но, несмотря на это, все-таки происходила задержка.
Второй круг я окончил тоже очень счастливо, опередив еще нескольких своих соперников. Вначале третьего круга мне пришлось взять бензина в специально устроенном депо — опять задержка.
Стараясь наверстать такие остановки, я ехал как можно было быстро, сильно рискуя в опасных местах дороги. И вот, выехав в один из поворотов, я слишком сильно накренил машину. Колеса соскользнули, и машина, упав на бок, завертелась вместе со мной волчком. В результате оказалось,— совершенно сломанная подножка, погнутый руль и смятый бок. К счастью, ни мотор, ни я сам, за исключением костюма, не пострадали.
Исправлять повреждения я не стал — слишком дорога была каждая минута, да одному мне все равно не исправить бы. Нужно было еще ехать около 20 верст, и я, вскочив на машину, устремился дальше.
Вначале очень трудно было приспособиться к неправильному рулю и неудобно и очень опасно было держать ногу вместо подножки на нижней задней вилке: на сильном толчке нога могла соскользнуть и попасть в спицы. Но скоро привыкаю к неудобной посадке и с прежней скоростью стремлюсь дальше...
Вот последние поворот и подъем, тут же и финиш. Уже видны толпы зрителей, махающих шляпами и платками...
С ненужной рисовкой, не выключая мотора, влетаю с горы в поворот, делаю резкое движение рулем и, почти задевая выступы, опять вношусь на гору и через несколько секунд пролетаю ленточку финиша и сейчас же выключил мотор, затормозил машину. Навстречу мне бежали несколько человек, махавших красными флагами. Двое из них, подойдя ко мне, взяли мою машину и стороной шоссе повели ее к финишу, хотя я им и дал понять, что я не настолько устал, чтобы не мог сам довести эти несколько шагов,— они не дали мне к ней подойти и вели ее сами.
К моему великому удивлению, проведя машину мимо старта и выйдя в сторону в поле, они ввели ее в какое-то помещение, где уже стояло несколько запыленных машин; в числе их я увидал две машины «Rudge» с номерами моих товарищей. Тогда поняв, что это требуется по правилам гонки, я успокоился; только хотел было поправить хотя бы подножку, как со стороны одного из сопровождающих встретил сопротивление. Малый дал мне понять, что это ни в коем случае не разрешается.
Конечно, пришлось покориться и отправиться в отель пешком. Пройти нужно было немного, около версты. Минут через 10 я был уже там и, наскоро закусив, забрался к себе в комнату, где, едва успев прилечь на кровать, тотчас же и уснул.
Вечером меня разбудили к ужину, где я и узнал все новости.
Из 12 гонщиков «Rudge» только четверо — Бейтман, Аббот, Шерд и я — кончили дистанцию первого дня.
Остальные или сами сильно разбились, или, повредив машину в дороге, не успели в норму кончить дистанции.
Картина первого дня гонок получилась такая. Стартовало по обеим категориям 162 гонщика. После первого круга осталось 111 гонщиков, после второго 91 и после третьего 79. Из 162 участников в первый день состязания выбыло 83 человека.
По времени первый круг я прошел 56-м, второй 31-м и третий 29-м.
Первым дистанцию 180 верст прошел гонщик Вуд на машине «Скотт» в 2 ч. 14 м. 3 с. Мое время было 2 ч. 28 м. 19 с.
Следующий день давался гонщикам для отдыха. И действительно, все эти неожиданные повороты, подъемы, спуски и изгибы дороги держат гонщика в крайне нервном напряжении. После гонки чувствуешь себя совершенно разбитым, и не столько физически, как морально.
Во второй день состязания нам предстояло сделать 4 круга — дистанция 240 верст.
Старт давался также по одному с интервалом в 20 сек. Но пускали уже не по нашим номерам, а по порядку времени, кто как окончил дистанцию первого дня состязаний. Я был пущен 29-м.
Пришлось ехать опять с согнутой подножкой и кривым рулем. К машине меня подпустили только на старте, и исправить ее разрешалось только после сигнала стартера к отправлению. Поэтому все эти дефекты машины я решил по возможности исправить сейчас же в депо, где мне необходимо было остановиться за бензином и маслом.
Через минуту я был уже там.
Бензин и масло разрешается вливать посторонним лицам, но исправлять повреждения машины может только сам гонщик, собственными своими силами. Будучи со свежими силами, руль я почти моментально разогнул, придав ему первоначальный вид, но подножку не мог совсем исправить и, как только кончили лить бензин и масло, я сейчас же вскочил на машину, бросился догонять только что проехавшего мимо меня гонщика. Догнал я его очень скоро, но обойти смог только через 6-8 верст.
Хотя день был пасмурный, но дождя не было и пыль была страшная. Но вот начались подъемы на прибрежные горы. Задул холодный промозглый ветер.
Еще несколько подъемов, и я въехал в молочный туман. Моментально весь покрылся как бы росой и сразу заметно слабее стал работать мотор. Сначала мне показалось, что прогорел клапан, но потом я сообразил, что это сказывалось изменение давления воздуха. Этот облачный туман совершенно испортил и дорогу, сделав ее скользкой, превратив бывшую день тому назад пыль в какую-то скользкую липкую грязь. Повороты приходилось брать очень осторожно, а иначе можно было сорваться с обрыва.
При спуске с этой горы на одном из поворотов я увидел лежавшего вместе с машиной гонщика и суетившихся около него двух санитаров с повязками Красного Креста на рукаве. Останавливаться я, конечно, не стал и старался во что бы то ни стало догнать ехавших впереди меня гонщиков.
На втором кругу я, при спуске затормозив сильно машину, упал на бок, опять согнув руль и подножку. Но мотор нисколько не пострадал, и я летел уже дальше.
Перед последним кругом опять беру в депо бензин, здесь же узнаю, что иду седьмым и есть надежда накрыть и остальных в остающихся 60 верст. Опять я на машине и, как безумный, лечу дальше.
Вот чинит покрышку один из ехавших впереди. Скоро догоняю второго. Обошел. Третьего гонщика догнал верстах в 5 от финиша, но обойти никак не мог.
Сплошная пыль. Очки свои я бросил еще на первом кругу, так как они совершенно потеряли свое значение. Внизу на них садилась пыль, а на вершинах гор влага; получался слой грязи, через который в 10 шагах ничего нельзя было видеть.
Обойти этого гонщика я решил почти у самого финиша, где дорога ровнее и меньше пыли, после последнего поворота.
Вот и последний поворот. Даю полный ход. Но, ужас, что это? В 10-15 шагах перед моими глазами вырастает стена, то был предпоследний изгиб дороги. Что было силы торможу машину, поворачиваю руль круто в сторону, машина перевертывается почти на месте и задним колесом со страшной силой ударяется о каменную стену.
Чувствую, что обо что-то ударяюсь головой и что ноги мои жжет точно раскаленным железом. Сейчас же около очутились санитары, которые и освободили меня из-под разбитой машины.
Это падение вышло для меня так неожиданно и совершенно рядом с конечной целью, что я совершенно не чувствовал боли и мне все это казалось каким-то сном. Еле подойдя к машине, я ясно увидел, что нечего было и думать окончить на ней остающиеся около 1 1/2 верст. Заднее колесо было вдребезги разбито, карбюратор совершенно сплющен.
Я все еще не хотел верить горькой действительности и точно в столбняке стоял, смотря на разбитую машину. И лишь поднявшаяся сильная боль в ногах привела меня в себя. Стоять я уже не мог и, поддерживаемый санитаром под руки, кое-как добрался до перевязочного пункта, находившегося тут же в 2-х шагах.
У меня оказались растянутыми на ногах связки сухожилий и пробитым до кости нос, кроме этого масса второстепенных ссадин и синяков. Через полчаса на автомобиле меня отправили в госпиталь, где я пролежал 6 дней. Здесь я узнал результат гонок.
И на этот раз гонка не обошлась без катастроф со смертельным исходом. Оказывается, в первый же день гонок один из гонщиков разбился, ударившись головой о выступ моста, насмерть. Но это от всех, а главное, от гонщиков, скрывали, боясь испортить всем «настроение».
Второй день гонок повлек за собой смерть трех гонщиков. У одного из них по грязи на вершине горы занесло машину, и он сорвался с ней в пропасть. У второго, а именно гонщика на машине «Rudge» Бейтмана, при спуске с горы лопнула покрышка на заднем колесе: ее сейчас же сорвало с обода, и она как-то сразу завертелась и забилась вместе с камерой в колесо. Получился моментальный тормоз. И Бейтман, перелетев через руль, ударился головой о шоссе. У него с лица была совершенно содрана кожа, и вытек один глаз. Умер он к вечеру, через часа 4 после падения, здесь же у нас в госпитале.
Третий гонщик умер от ожогов. У него при падении лопнул бак с бензином, часть которого попала на него. По какой-то причине бензин сейчас же вспыхнул, загорелись места, облитые бензином и на нем, от полученных ожогов он умер на другой же день.
Оба городских госпиталя были полны изувеченными участниками гонок.
В обществе уже не раз поднимался вопрос о запрещении этих гонок, или если и оставить их, то выбрать для состязаний другую дорогу, более ровную и менее опасную.
Большинство катастроф происходит безусловно по вине самого гонщика. Дело в том, что сумма первых призов от разных спортивных учреждений, изданий и фирм составляет около 10000 рублей. Вот этот-то куш и взвинчивает участников, делая их менее осторожными и более рискующими собой.
Со стороны устроителей принимаются все меры, так или иначе оградить участников от катастроф. За 200 ярдов от каждого опасного места поперек шоссе на высоте 10-12 аршин протянуто полотно с надписью, какая опасность ждет участника: крутой ли мост, поворот или еще какой «сюрприз». Но во время гонки нет никакой возможности что-либо прочесть — слишком велика скорость. Не успеешь разобрать двух слов, как эта вывеска уже над головой, и сейчас же без нее узнаешь, в чем дело.
Медицинская помощь организована идеально: в каждом мало-мальски опасном месте учрежден перевязочный пункт, здесь же находится и хронометрист, отмечающий время падения и отправления вновь гонщика с перевязочного пункта.
Второй и последний день гонок дал следующие результаты.
Стартовало 79 человек. После первого круга осталось 40, после второго 35, после третьего 31, и финиш прошли только 17 человек.
Первым окончил дистанцию гонщик Вуд на машине «Scott». Общее его время за два дня гонки: дистанция 420 верст 5 ч. 26 м. 8 с.
Вторым пришел на 5 сек. позже гонщик Аббот на машине «Rudge». Его время 5 ч. 26 м. 23 с.
Мое время до места падения, отмеченное хронометристом, было 5 ч. 31 м. 5 с.
Время пятого, с которым я «резался» перед финишем, было 5 ч. 32 м. 13 с.
Первый круг я прошел 15-м, второй 11-м, третий 9-м и на четвертом потерпел аварию.
Пролежав в госпитале 6 дней, я вышел оттуда, но без помощи костыля ходить не мог, слишком уж давала себя чувствовать одна нога.
Прожив после этого в Дугласе еще 3 дня, я и несколько моих товарищей по несчастью выехали из него. Все ехали по своим домам. Но я решил пожить в Англии еще немного, чтобы тем временем мой разбитый нос принял свой первоначальный вид.
Из Дугласа я и еще один гонщик, служащий завода «Rudge», ехали до Ковентри вместе, тем более что билеты для нас были взяты уже заранее. Приехав в Ковентри, я поселился опять в старом отеле и прожил здесь до отъезда в Россию около 4 недель.
За свое двухмесячное пребывание в Англии я научился уже отчасти понимать английскую речь и даже мог кое-как объясняться по-английски.
Будучи еще в Дугласе, я подружился с одним гонщиком по фамилии Хил. По приезде в Ковентри дружба наша еще более окрепла, и мы каждый день после 6 часов вечера, когда он освобождался от занятий на заводе, отправлялись на моторах куда-нибудь за город.
За неделю до моего отъезда из Ковентри, в какой-то праздник, он, придя ко мне рано утром, сказал, что в этот день будут гонки, как в Брукленде, тоже на треке. Повторять приглашение мне не пришлось, и я, быстро одевшись и закусив, отправился с ним на вокзал. Билеты мы взяли до Бирмингема, куда минут через 40 и приехали. От вокзала мы наняли таксомотор и, миновав несколько улиц, выехали за город.
Трек был верстах в трех от города, и мы через несколько минут уже сидели на местах для публики. Все трибуны были переполнены, действительно, негде было упасть яблоку.
В Англии мотоциклетные гонки всегда привлекают громадное количество зрителей.
Да, и действительно, жуткое, захватывающее зрелище представляют эти маленькие чудовища-мотоциклы с плотно припавшими к ним гонщиками, когда они, со страшным треском пролетая прямую в мгновение ока, взлетают на самый верх виража и в следующее же мгновение низвергаются опять вниз на прямую.
Какая-то безумная игра со смертью... Какие-то современные гладиаторы трека...
Вот какой-то смельчак, не выключая мотора, влетает на вираж.
К великому ужасу зрителей, машину начинает «заносить» к барьеру, еще секунда и произойдет страшная катастрофа. Но вот из груди каждого вырывается вздох облегчения. Сильная, опытная рука гонщика выправляет смертельный бег машины, и зритель не успевает еще прийти в себя от только что пережитого, как безумец уже на противоположном вираже.
Я сам, участвовавший во многих моторных гонках, никогда не испытывал такого сильного ощущения как будучи зрителем.
Гонки в этот день кончились благополучно. Оказывается, несчастные случаи во время состязаний на треке в Англии бывают очень редко.
Через неделю после этих гонок поезд уносил уже меня из гостеприимного Ковентри. Обратно я ехал совершенно свободно: поездная и пароходная прислуга хорошо понимала мою «английскую» речь.
До Берлина я добрался великолепно. Здесь же мне пришлось впервые за мое двухмесячное отсутствие из России услышать русскую речь. В Берлине я жил 5 дней, знакомясь с городом.
И вот однажды, обедая там в одном ресторане, я через два стола от себя услыхал русскую речь. Сидящий мужчина, дама и мальчик лет 8-10. У меня появилось такое большое желание поговорить с ними по-русски, что я не сдержался и, подойдя к ним, представился и объяснил, что меня толкнуло на такой невежливый шаг — непрошенно навязаться в знакомые. Они оказались очень милыми и простыми людьми. Через минуту я сидел за их столиком, а еще через минуту мы уже болтали, как старые хорошие знакомые.
От Берлина до границы я доехал без всяких инцидентов, а отсюда уже я чувствовал себя господином положения — был дома.
В Москве меня никто не встретил, так как я никому не писал, когда приеду.
К моей великой радости, все было по-старому, без каких-либо перемен. Все были так же живы и здоровы, как и до моего отъезда.
Сначала мне по нескольку раз в день приходилось рассказывать знакомым и товарищам, как я жил в Англии, но потом опять все вошло в обычную колею, тем более что у нас в это время начинался гоночный сезон и мне самому некогда уже было вдаваться воспоминаниями.
Но все-таки, несмотря на мое кратковременное пребывание в Англии, некоторые эпизоды из моей там жизни врезались мне в память, и я их никогда не забуду.
Вот все то, чем я хотел поделиться с читателями нашего ежегодника о моей поездке в Англию и происходящих там мотоциклетных гонках.
Смотри также статью Адский рай для мотогонщиков. Гонка «Турист Трофи».